БЕСЛАН.РУ

Слово «кударец» значит «выходец из Кударского ущелья». Именно таково изначальное значение этого слова. «Кударцами», в широком значении, в Северной Осетии также называют всех закавказских осетин. Безусловно, это ошибка, но случайна ли она?
Действительно, почему именно «кударцы», а не, скажем, «ксанцы» или «дзауцы»? Прежде чем ответить на этот вопрос, необходимо подчеркнуть, что это исключительно северо-осетинское явление. Собственно, в Южной Осетии «кударцами» называют, как и полагается, только выходцев из Кударгома. Также следует отметить, что ни у южных осетин, ни у осетин Грузии не сложилось собирательного именования северян. Это обстоятельство интересно тем, что в досоветской литературе не фиксируется слово «кударцы» в качестве обозначения южан, но, также как и сегодня, отмечается практика собирательного обозначения южных осетин северянами. Каким же оно было?
В рассказе Арсена Коцоева «Четыре туальца» выходец с Юга, рассказывает о своей встрече с пожилым осетином из Владикавказа: «Спрашивал [старик] меня о жизни туальцев. Говорили и об общих фамилиях Северной и Южной Осетии…». Это единственное упоминание «туальцев» в произведении, не считая названия. Как становится ясно из контекста, под «туальцами» у Коцоева понимаются не уроженцы Туальского ущелья, а именно южные осетины в целом. Возможно ли, что перед нами лишь оплошность маститого писателя?
В примечаниях к произведению написано (мой вольный перевод): «В первый раз рассказ вышел в первом номере (1927 г.) журнала „Фидиужг“. <...> Неизвестно в каком году он был написан. Исходя из содержания текста, четыре друга [главных героя рассказа] не „туальцы“, а представители [всей] Южной Осетии». Вероятно, для автора примечаний осталось загадкой, почему Коцоев называет южных осетин «туальцами». Судя по всему, это серьезно заняло его мысли, раз он счел нужным отдельно остановиться на этом «противоречии».
Сам Коцоев продолжительное время проживал в Южной Осетии, скрываясь от властей за участие в крестьянских выступлениях. Отношения Юга и Севера были в центре его внимания, поэтому маловероятно, что подобное обозначение южан было ошибкой или даже «причудой» писателя.
Знаменитый Всеволод Миллер писал о своём предшественнике в деле изучения осетинского языка: «[Андреас] Шёгрен не объясняет, почему он принял название „тагаурский“ для обозначения господствующего осетинского диалекта. Нужно думать, что вращаясь среди тагаурцев, которые, считая себя выше других осетинских обществ, конечно, и свой говор считают самым чистым». Отбросив термин «тагаурский», Миллер предложил другой — «иронский». Для нашей темы важно то, что он предложил иной, более совершенный методологический путь для формирования языковедческой терминологии — мнение самих осетин. Цитата: «Сами осетины, по нашему личному наблюдению, различают свои говоры следующим названиями: ирский (иронский), дигорский или дугорский и туальский. Миллер объясняет, что туальцы — это осетины «по ту сторону Кавказа, соседящие с грузинами».
Здесь заканчиваются объективные факты и начинаются субъективные рассуждения. На мой взгляд, Миллер, критикуя Шёгрена за рассмотрение «целого» (картины осетинских диалектов) через призму взглядов «частного» («тагаурцев»), делает то же самое. Цитата: «Текстов, записанных на южно-осетинском диалекте (туальском) в нашем собрании нет, так как нам не привелось быть в южной Осетии». Говоря о смотрящем на осетинскую диалектологию «осетинскими глазами» Миллере, я имею в виду, что он сморит «северо-осетинскими глазами». Отсюда и фиксация реликта «туальцы» как обозначения ВСЕХ южных осетин, что является, по видимому, своеобразным «отголоском» эпохи Средневековья.
Итак, мы поняли, что раньше южан на Севере называли «туальцами», но почему сейчас их там называют «кударцами»?
Границей, как мне кажется, послужила Гражданская война, точнее, одно из её ключевых событий для нашего народа — геноцид в Южной Осетии и движение местного населения через хребет. В настоящее время у меня нет данных о составе той волны переселенцев, но косвенно мы можем о ней судить по тому, что основные очаги восстания пришлись на Кударское и Дзауское ущелья. Представители именно этих обществ составляли большинство в потоке беженцев.
Какое-то время переселенцы жили почти по всей Северной Осетии, пока в 1921 году не было основано селение Ногир. Цитата из исследования Б. Берозова «Переселение осетин с гор на плоскость»: «Селение Ногир (Новая Осетия) основалось в 1921 году на левом берегу Терека в трех верстах от Владикавказа. Его образовали беженцы из Южной Осетии. Заселение шло быстро, почти молниеносно. Как только летом 1921 года, говорится в документе, южноосетинским беженцам стало известно постановление Окружного исполкома и его земельного отдела о том, что им отводится земля бывшего артполигона, со всех сел Осетии стали стекаться беженцы на этот участок, устраиваясь в деревянных помещениях и отдаваясь целиком работе после пережитых ужасов. За два месяца (август – сентябрь) образовалось село в 476 дворов на берегу Терека, на месте, занимаемом прежде лагерем войск».
Иными словами, в Северной Осетии было создано компактное поселение южан, численность которых достигала 7-8 тыс. человек. Это очень внушительная по тем временам цифра. За период с 1920 по 1922 гг. еще происходили некоторые перемещения этого населения: отдельные семьи вернулись в Южную Осетию, однако, большинство все-таки приняло решение осесть на новом месте. Можно предположить, что именно уроженцы Кударского ущелья играли «первую скрипку» в процессе заселения Ногира. Например, сегодня основателем села считается Доментий Хугаев – яркий представитель одной из самых многочисленных фамилий Кударгома. В телефонном справочнике Ногира за 2004 г. указано 95 домов этой фамилии. В результате возросшего количества контактов с равнинными северянами, давно утратившими системную связь с населением Юга, «ущельское» самоназвание кударцев быстро вытеснило слово «туалец», полностью унаследовав его роль. Последнее же, сузив значение, стало обозначать (теперь и у северян) лишь уроженца Туальского или Урс-Туальского ущелий. В свою очередь, понятие «кударец» расширило свое значение до синонима «закавказских осетин». Произошло полное замещение термина.
Во время грузино-осетинской войны начала 1990-х гг. и периода гонений осетин в Грузии, началась вторая волна массовых переселений за хребет, в Предкавказье, где южане и грузинские осетины (триалетские, кахетинские, панкисские и т.д.) впервые узнали о том, что они, оказывается, «кударцы». Такая широкая трактовка этого слова на Севере им была до этого практически неизвестна. Проще говоря, северные осетины, уже два поколения называющие южан «кударцами», стали также называть и новоприбывших. Даже сейчас осетины-беженцы из Грузии (т.н. «гамсахурдиевские») и осетины из Южной Осетии для северян подчас сливаются в один образ – «кударцев». Можно предположить, что слово «кударец» для обозначения всех соплеменников «из-за хребта» изначально появилось в речи владикавказских осетин. В этой связи, понятно, почему именно пожилой житель Осетинской слободки в рассказе Коцоева называет южан «туальцами».
Самим южным осетинам неизвестны никакие «обобщающие самоназвания». Себя они называют исключительно «иржттж». Что показывает и название Ногира – Ног Ир, а не «Ног Туал» или «Ног Къуыдар».

Вестник Беслана